Печать константинопольского патриарха Афанасия
из переславского Спасо-Преображенского собора
???.: Российская археология. 2015. № 4.
|
| Печать константинопольского патриарха Афанасия из переславского Спасо-Преображенского собора ???.: Российская археология. 2015. № 4. | http://www.siegel.ru |
|
В июле 2014 г. Институт археологии РАН провел археологические исследования Спасо-Преображенского собора в Переславле-Залесском, одного из древнейших белокаменных храмов Северо-Восточной Руси, возведенного в середине XII в. в княжение Юрия Долгорукого. Археологические работы были связаны с подготовкой проекта реставрации собора. Для исследования стратиграфии отложений и состояния фундаментов храма было заложено восемь шурфов общей площадью около 32 кв.м, семь шурфов – у стен постройки с внешней стороны, а один – внутри храма, в южной боковой части, дьяконнике, на участке, где ранее уже производились вскрытия пола и строительных напластований (Шурф № 8; этот участок был частично вскрыт в неизвестное время, вероятнее всего – в первой половине XX в.; позднее он был засыпан, при вскрытии в 2014 г. обнаружилось, что стенки шурфа сохранили стратиграфическую колонку). Из этого шурфа происходит уникальная находка – свинцовая подвесная печать с изображением Богоматери и греческой надписью (рис. 1, 2).
В шурфе № 8 выявлены средневековые строительные отложения, в том числе проливки извести и прослойки белокаменной крошки, перекрывающие лежащую на материке прослойку черного гумуса и древесного тлена – горизонт начала строительства. В центре шурфа в материке расчищена яма от строительных лесов, а с востока и запада обнаружены валунные фундаменты на известковом растворе: с востока это был фундамент платформы под южную апсиду, а с запада – ленточный фундамент, соединяющий лопатку на стене и юго-восточный подкупольный столб собора. Вдоль южной стены в шурфе открыты основания и часть стенок белокаменного саркофага прямоугольной формы с практически полностью сохранившимся изголовьем, где уцелела даже часть крышки. Печать обнаружена в юго-западном углу шурфа, она залегала в переотложенном слое серого песка с известью и мелким камнем на глубине 44 см от уровня современного пола, в целом совпадающего с уровнем пола первоначального. Печать найдена ниже изголовья расколотого саркофага, вероятно, она попала сюда в результате ранее производившихся земляных работ (отметка –187 см, инд. № 6). Первоначальный визуальный осмотр показал, что поверхность находки была сильно загрязнена. Верхняя часть фигуры Богоматери и правая треть надписи оказались покрыты желтоватым строительным известковым раствором, скрывавшим детали изображения и буквы. В октябре 2014 г. печать подверглась расчистке, реставрации и консервации во Всероссийском научно-исследовательском институте реставрации (ВНИИР, работы проведены М.П. Гайдуковым), открывшие высокую художественность в ее облике. В целом она имеет хорошую сохранность, но выступающие части рельефа фигур (лики, руки, одежды), а также буквы в трех нижних строках надписи и окружающем их ободке оказались слегка расплющенными. Не исключено, что в древности печать была плотно зажата между какими-то твердыми поверхностями, благодаря чему на мягком и пластичном свинце появились эти повреждения. Моливдовул заметно выделяется в кругу подобных древностей своей массивностью. Оттиск матриц буллотирия сделан на круглой свинцовой пластине размерами 43–47 мм, толщиной 4–5 мм и весом 63,3 г. Заготовка печати значительно превышает размеры матриц. Диаметр оттиска по внешнему ободку на лицевой стороне составляет 33 мм, на оборотной стороне – 34–35 мм. Гурт печати уплощенный, на нем хорошо виден канал для шнура или ленты шириной 9 мм. Он проходит сквозь пластину насквозь вертикально с небольшим отклонением влево относительно головы Богоматери. На лицевой стороне печати в точечно-линейном ободке помещено изображение сидящей на престоле Богоматери (вариант типа Никопея), держащей перед собой младенца. Младенец Иисус расположен на ее коленях, но он почти стоит, и ноги его теряются в складках мафория. Довольно четко обозначены складки одежд. Богоматерь восседает на подушке, уложенной на широкий трон с высокой решетчатой спинкой. По сторонам головы Богоматери над спинкой трона под титлами надпись MP–ΘV. На оборотной стороне печати находится восьмистрочная греческая надпись, окруженная точечно-линейным (?) ободком. Характер расположения букв позволяет заключить, что первоначально на поверхности матрицы изготавливались именно они, а ободок был лишь слегка намечен. Вырезая зеркально надпись, мастер несколько не рассчитал пространство внутри круга, и три последние буквы, составляющие восьмую строку, оказались на линии ободка. При этом они видны полностью, а ободок в этом месте прерывается. Это свидетельствует об его изготовлении на завершающей стадии работы над матрицей. Надпись читается без труда:
Перевод: Афанасий, милостью Божьей архиепископ Константинополя, Нового Рима и вселенский патриарх. Тип печатей с изображением Богоматери и многострочной надписью хорошо известен в византийской и русской средневековой сфрагистике. Так оформлялись буллы высших церковных иерархов: патриархов, митрополитов, архиепископов и епископов. Благодаря сохранившейся надписи персональная атрибуция печати может быть надежно установлена. Известно четыре константинопольских патриарха, носивших имя Афанасий. Два из них занимали престол в период существования Византийской империи: на рубеже XIII–XIV в. и в середине XV в. Два других – в период Константинополя под властью Османской империи: в 1634 и 1679 гг. Найденную печать с большой долей уверенности можно связывать с деятельностью лишь Афанасия I, поскольку существование Афанасия II, последнего патриарха Византийской империи (1450–1453), подвергается историками сомнению. Относить печать к патриархам XVII в. невозможно. Во-первых, на поздних патриарших печатях помещалось поясное изображение Богоматери (вариант типа Одигитрии), а во-вторых, из-за непродолжительности их служения. У Афанасия III оно длилось лишь с конца февраля по начало апреля 1634 г., а у Афанасия IV – вообще всего неделю в 1679 г. Таким образом, в атрибуции печати мы склоняемся к патриарху Афанасию I, хорошо известному по письменным источникам. Он занимал патриарший престол дважды: в 1289–1293 и 1303–1309 гг. На территории средневековой Руси к началу XXI в. зарегистрировано более 100 византийских печатей (Bulgakova, 2004. S. 30–31). Из них лишь одна относится к константинопольским патриархам. Моливдовул Евстратия Гарида (1081–1084) был обнаружен в 1935 г. при раскопках под руководством М.К. Каргера в северо-западной башне Софийского собора в Киеве (Каргер, 1945; Самойловскиi, 1973; Bulgakova, 2004. S. 81–84). Позже стало известно о находках еще четырех моливдовулов высших церковных иерархов Византийской империи, два из которых опубликованы. В 2002 г. на средневековом поселении близ с. Алешня Рыбновского района Рязанской обл. обнаружена печать патриарха Матфея I (1397–1410) (Янин, Гайдуков, 2003; Janin, Gaidukov, 2006. S. 203–206). Откуда-то с территории Украины происходит печать патриарха Сергия II Студита (1001–1019), опубликованная в 2013 г. (Алфьоров, 2013. С. 55. № 22). Еще две печати константинопольских патриархов зарегистрированы в 2009 и 2013 гг. и пока неопубликованы. Одна из них принадлежит Николаю III Грамматику (1084–1111) и обнаружена на одном из средневековых селищ в окрестностях г. Седнев Черниговского р-на Черниговской обл. (округа летописного Сновска). Другая печать относится к одному из четырех патриархов Михаилов, деятельность которых простирается от 1043 до 1212 г. Она происходит из окрестностей д. Жолобова Слобода Спасского р-на Рязанской обл. Таким образом, к настоящему времени зарегистрировано уже шесть печатей константинопольских патриархов XI–XV вв., найденных на территории средневековой Руси. Две из них обнаружены внутри соборов, что лишний раз свидетельствует об использовании их в качестве архивохранилищ. Печать патриарха Афанасия по иконографии изображения Богоматери является развитием печатей константинопольских патриархов более раннего времени; отличия состоят лишь в несколько разнящихся поворотах фигур и в деталировке. Важной деталью представляется широкий трон с решетчатой спинкой, для средневизантийских патриарших печатей нехарактерный. Этот трон есть на печати патриарха Германа II (1222–1240), которую можно рассматривать как один из образцов для печати патриарха Афанасия, причем образец, который в издаваемом моливдовуле сильно развит и даже облагорожен (Лихачев, 1899. С. 52–53. Т. III, 3). Не исключено, что образцом для патриарших печатей XIII в. послужила какая-то известная в Константинополе икона с изображением Богоматери Никопеи. Интересно, что на печати патриарха Матфея I (1397–1410) трон уже не имеет спинки (Лихачев, 1899. С. 51. Рис. 7; Лихачев, 1991. С. 170. Табл. LXIX, 11; Янин, Гайдуков, 2003. С. 417. Рис. 1); это говорит о том, что патриаршие печати имели подобную деталь только сравнительно короткое время. Печати константинопольских патриархов известны по сфрагистическим коллекциям многих стран. Среди опубликованных моливдовулов выявлено пока два, относящихся к патриарху Афанасию. Одна печать происходит из берлинских музеев (Laurent, 1963. P. 30–31. № 37. Pl. 6, 37), вторая, известная по выставке в Вене в 1997 г., – из частной коллекции (Seibt, Zarnitz, 1997. S. 185–186) 1. Обе они, судя по фотографиям в изданиях, оттиснуты теми же матрицами, что и публикуемая печать из Переславля-Залесского. Афанасий I, в миру Алексий, родившийся около 1235 г. в Адрианополе и умерший в глубокой старости около 1315 г. в константинопольском монастыре Ксиролоф, – одна из ярких фигур в истории палеологовской Византии. Монах, долгое время подвизавшийся в монастырях на Афоне и во Фракии, известный своим аскетизмом и отшельнической жизнью, был приглашен на патриарший престол по инициативе императора Андроника II Палеолога (1282–1328) и оказывал большое влияние на василевса и политику империи. Известно, что Афанасий был убежденным противником сближения Византии с латинским Западом, сторонником усиления императорской власти как имеющей божественное происхождение, идеологом очищения нравов византийского общества, часто вмешивавшимся в дела светского управления. Его общественные и религиозно-философские взгляды получили отражение в обширном эпистолярном наследии, в том числе – переписке с императором. Патриарх дважды был вынужден оставлять константинопольский престол под давлением своих противников среди епископата и аристократии. Почитание Афанасия как святого началось вскоре после его смерти. (Барабанов, 1981. С. 141–156; Барабанов, 1983. С.52–64; Лобова, 1997. С. 34–48). Дьякон Игнатий Смолянин, сопровождавший митрополита Пимена в его поездке в Царьград в 1389–1393 гг., в своем «Хождении» упоминает о посещении монастыря Ксиролоф, где находились мощи Афанасия: «и идохом в манастырь святаго Афонасия патриарха, емуже вдала посох на патриарьшество святая Богородица, и целовахом мощи его в теле» (ПСРЛ. Т. XI. 1897. С. 100). Патриарх Афанасий сыграл заметную роль в истории русской церкви. В 1308 г. он поставил на русскую киевскую митрополию Петра, игумена Спасо-Преображенского монастыря на реке Рате, притоке Буга, прибывшего в Константинополь по инициативе галицко-волынского князя Юрия Львовича в качестве кандидата на поставление в галицкие митрополиты. Афанасий, поступив таким образом, отказался от разделения единой Русской митрополии, из состава которой ранее, в 1302 г. им была выделена Галицкая. Возведя Петра на святительскую кафедру, патриарх отказал в поставлении другому претенденту, тверскому игумену Геронтию, отправившемуся в Константинополь вместе с символами святительского сана, полученными им после смерти митрополита Максима: святительскими ризами, посохом и иконой Богоматери, ранее написанной для Максима игуменом Ратского монастыря. Колоритные подробности этих событий изложены в «Житии митрополита Петра», первая редакция которого была составлена вскоре после его смерти, в 1327 г., ростовским епископом Прохором, а вторая – спустя несколько десятилетий митрополитом Киприаном (Кучкин, 1962. С. 59–79; Седова, 1993. С. 21–47). Икона Богоматери, явившаяся Геронтию при отплытии в Константинополь, предрекла, что он не получит святительского сана. Корабль Геронтия «заблудися… в мори и бысть блудяи многы дни», корабль же, на котором плыл Петр, «въскоре прииде в Костянтинъград». Патриарх Афанасий, «испытав» Петра, «яко достоинъ пути святительскому, и святи его, и бысть митрополит»... «По времени же прииде Геронтей. Патриархъ же Афонасей испытав, и не освяти его, но весь санъ вземь и дасть Петру митрополиту, и ону икону святую Богородицу, е юже бе написалъ» (Седова, 1993. С. 24). Но участие патриарха Афанасия в делах русской церкви и в судьбе митрополита Петра этим не ограничилось. Получив жалобу на митрополита от тверского епископа Андрея, Афанасий направил к Петру «от клирик своих единого мужа разумна, мудра и хитра», с предложением рассмотреть выдвинутые против святителя обвинения на церковном соборе: «Се бо приидоша от вашего языка словеса тяжка и велика на твою святыню, подтщався буди пред святым соборомъ и дай ответъ симь словомь (Седова, 1993. С. 24). Собор состоялся в Переяславле (Залесском), ныне – Переславле-Залесском. Сообщение о Переяславском церковном соборе сохранилось лишь в одном источнике – «Житии митрополита Петра». Согласно первоначальной редакции Жития в соборе участвовали: ростовский епископ Семион, ярославский архимандрит Прохор, тверской епископ Андрей, «клирик от Костянтинаграда», сыновья князя Михаила Тверского Дмитрий и Александр (сам князь Михаил находился в Орде), «и ины князи многы, и вельможи, и воеводы и множество преподобных игумень, и иереи». Среди участников собора не было общего мнения по вопросам, вынесенным на обсуждение: «и бысть пря велика между ими». В конечном счете, собор оправдал Петра, «и абие посрамлен бысть Андрей, епископ Тферской» (Седова, 1993. С.25). Более подробный рассказ о Переяславском соборе присутствует в киприановской редакции жития. Здесь, в частности, сообщается, что Афанасий направил к Петру своего представителя «с писанием», содержание которого было оглашено на соборе. «Тогда посланный патриархом клирик писаниа и словеса преподобному святителю Петру перед всеми являет». Столкновение сторон было настолько острым, что Петр был готов оставить митрополичью кафедру (Седова, 1993. С. 81–82). Неизвестные подробности Переяславского собора приведены в «Российской истории» В.Н. Татищева, где указано, что митрополита Петра на соборе поддерживал князь Юрий Данилович, «заступление» которого имело решающее значение (Татищев, 1965. С. 72). Житие ничего не говорит о сути обвинений, выдвигавшихся против Петра Андреем тверским и его единомышленниками. Согласно В.Н. Татищеву, предметом обсуждения на сборе были еретические воззрения новгородского протопопа, отрицавшего существование земного рая и выступавшего против института монашества (Татищев, 1965. С. 72). Однако большинство исследователей полагает, что главным вопросом, вынесенным на обсуждение, была допустимость поставления на церковные должности за деньги, противником чего выступал епископ Андрей и поддерживавший его Михаил Тверской (Седова, 1993. С. 13–15; Клюг, 1994. С. 102). Эта позиция изложена в послании тверского монаха Акиндина князю Михаилу Ярославичу (Написание Акиндина, мниха лавры святой Богородицы, к великому князю Михаилу Ярославичу о поставлении мзды ради, 1880). Об обвинении Петра в симонии идет речь в послании константинопольского патриарха Нифонта I (1310–1314) князю Михаилу Ярославичу, предписывающем митрополиту явиться в Константинополь для ответа на эти обвинения (Два послания к вел. князю Михаилу Ярославичу Тверскому: константинопольского патриарха Нифонта I и русского инока Акиндина о поставлении по мзде (против митрополита Петра), 1880). Житие митрополита Петра не содержит однозначных указаний на время проведения Переяславского собора. У В.Н. Татищева известие о нем помещено под 1313 г., ошибочность этой датировки указана Р.А. Седовой. В.А. Кучкин датировал собор 1311 г. (Кучкин, 1962. С. 68), Р.А. Седова – 1310 г. (Седова, 1993. С. 14), Э. Клюг – 1309 г., ссылаясь на то, что в этом году закончилось патриаршество Афанасия (Клюг, 1994. С. 102, 135). Авторы Православной энциклопедии относят проведение собора к 1309 или началу 1310 г. (статья Георгий Данилович, http://www.pravenc.ru/text/164459.html). Церковный собор 1309/1310 г. – один из острых моментов московско-тверского противостояния и столь же важная веха в истории русской митрополичьей кафедры. Выбор Переяславля в качестве места проведения собора соответствовал интересам московских князей: этот город, находившийся в центре борьбы между князьями в 1290-е гг., отошел к Московскому княжеству в 1302 г., по завещанию бездетного переяславского князя Ивана Дмитриевича московскому князю Юрию Даниловичу. Решения собора укрепили положение Петра на русской митрополии и позиции московских князей, выступавших в его поддержку. Однако противники Петра из среды тверского клира сохранили свое высокое положение в церковной иерархии (епископ Андрей, «самоделатель всем тогдашним молвам» (Седова, 1993. С. 82), занимал тверскую кафедру до 1316 г.) и не оставили попытки добиться низложения митрополита (Клюг, 1994. С. 102–105). Логично предположить, что печать патриарха Афанасия, найденная в Переславле, скрепляла послание патриарха (упомянутые в Житии «писаниа»), адресованное Петру и участникам собора 1309/1310 г. Вполне вероятно, что церковный собор проводился в городском каменном соборе Переславля, где «писание» могло быть зачитано. Этот документ, оглашенный константинопольским клириком, представителем патриарха Афанасия, впоследствии мог храниться в дьяконнике Переяславского Спаса. Таким образом, моливдовул вселенского патриарха Афанасия I – не только яркое материальное отражение византийско-русских церковных связей в начале XIV в., но и археологическое свидетельство одного из самых драматичных событий церковной истории и межкняжеской борьбы, Переяславского собора, известного нам лишь по «Житию митрополита Петра» и сообщениям В.Н. Татищева. ПримечанияСписок литературыАлфьоров О. Витоки: сфрагiстична традицiя Киiвськоi Русi // Тисяча рокiв украiнськоi печатки. Каталог виставки. Киiв: Iнститут iсторii Украiни, 2013. С. 21–97. Барабанов Н.Д. Борьба внутри византийской Церкви на рубеже XIII–XIV вв. // Античная древность и средние века. Вып. 17. (Античный и средневековый город). Свердловск: Уральский университет, 1981. С. 141–156. Барабанов Н.Д. Отношения церкви и государства в Византии на рубеже XIII–XIV вв. (патриарх Афанасий I и император Андроник II Палеолог) // Античная древность и средние века. Вып. 20. (Развитие феодализма в Центральной и Юго-Восточной Европе). Свердловск: Уральский университет, 1983. С. 52–63. Два послания к великому князю Михаилу Ярославичу Тверскому: константинопольского патриарха Нифонта I и русского инока Акиндина о поставлении по мзде (против митрополита Петра) // РИБ. Т. VI. 1880. Стб. 147–150. Каргер М.К. К истории византийской сфрагистики // Византийский сборник. М.; Л., 1945. С.260–264. Клюг Э. Княжество Тверское (1247–1485 гг.). Тверь: РИФ ЛТД, 1994. Кучкин В.А. «Сказание о смерти митрополита Петра» // ТОДРЛ. Т. XVIII. 1962. С. 59–79. Лихачев Н.П. Печати патриархов константинопольских // Труды Московского нумизматического общества. Т. II. Вып. 1. М., 1899. С. 43–66. Табл. III. Лихачев Н.П. Моливдовулы греческого Востока / Сост. и автор комментариев В.С. Шандровская. М.: Наука, 1991. (Научное наследство. Т. 19). 360 с. Лобова Л.Ю. Состояние византийской церкви конца XIII – начала XIV в. в восприятии патриарха Афанасия I // Античная древность и средние века. Вып. 28. Екатеринбург: Уральский университет, 1997. С. 34–48. Написание Акиндина, мниха лавры святой Богородицы, к великому князю Михаилу Ярославичу о поставлении мзды ради // РИБ. Т. VI. 1880. Стб. 150–158. ПСРЛ. Т. XI. Летописный сборник, именуемый Патриаршею или Никоновскою летописью. СПб., 1897. Самойловский I.М. З археологiчного лiтопису Киiвськоi Софii // Середнi вiки на Украiнi. Киiв, 1973. Вип. 2. С.101–104. Седова Р.А. Святитель Петр, митрополит московский. М.: Русский мир, 1993. 200 с. Татищев В.Н. История российская. М.; Л., 1965. Т. 4. Янин В.Л., Гайдуков П.Г. Новая печать константинопольского патриарха Матфея I // Scripta Gregoriana: Сб. в честь семидесятилетия академика Г.М. Бонгард-Левина. М.: Изд. фирма «Восточная литература» РАН, 2003. С. 416–418. Bulgakova V. Byzantinische Bleisiegel in Osteuropa. Die Funde auf dem Territorium Altrusslands. Wiesbaden: Harrassowitz Verlag, 2004. Janin V.L., Gaidukov P.G. Die Erforschung der altrussischen Urkundensiegel im 20. Jahrhundert: Forschungsstand und Besonderheiten der Zusammenstellung russischer Siegelsammlungen im letzten Jahrzehnt // Studies in Byzantine Sigillography. Bd. 9. München; Leipzig, 2006. S. 201–206. Laurent V. Le corpus des sceaux de l’Empire Byzantin. T. V: L’Eglise. Premiere partie. Paris, 1963. Seibt W., Zarnitz M.L. Das byzantinische Bleisiegel als Kunstwerk: Katalog zur Ausstellung. Wien, 1997. 231 S. Список сокращенийРИБ – Русская историческая библиотека, издаваемая Археографической комиссией. СПб. ТОДРЛ – Труды Отдела древнерусской литературы (Пушкинского Дома) | ||||||
|
|
|
|
|
|
|
|
